Гость сложился пополам, что-то неразборчиво вереща о своей дипломатической неприкосновенности.

– Осмелюсь напомнить про свинцовую примочку! – опрометчиво встрял лекарь.

«Ой, зря он это сделал! – мелькнуло у меня в голове. – Наша Змея особо ядовитая – отрава похлеще цианида!»

– Иди ты со своими примочками знаешь куда!.. – Княгиня раздухарилась не на шутку, второй зачетный удар адресовав мужчине в лекарской хламиде. – Да я вас всех… – Она замерла с поднятым вверх поленом.

Из раскрывшейся клетки вразвалочку вышел огромный старый крокодил и озадаченно щелкнул зубами, заспанно щуря подслеповатые глаза.

Боярышни согласованно визжали на самой высокой ноте. Елисей геройски выхватил меч, намереваясь обрести вечную славу доблестного женского защитника. Лучик солнечного света отразился от зеркальца на его ножнах, полоснув по глазам едва поднявшегося на четвереньки эльфийского лекаря. Тот неприлично ругнулся, прикрылся растопыренной ладонью и выронил пузырек, до этого крепко зажатый у него в руке.

Бабахнуло. Площадь заволокло густым зловонным дымом. Донельзя перепуганный крокодил прыгнул прямо на княгиню и тут же огреб поленом по рылу. Ошарашенное животное тоненько хрюкнуло.

– Мамочка! – запоздало взревела Зоя, постепенно начиная отходить от опьяняющей эйфории победоносного боя. – Он же меня съест!

Выскользнувшее из ее натренированных пальцев полено птичкой порхнуло в сторону, метко заехав Елисею по второй, здоровой щеке. Княжич взвыл не своим голосом и плашмя рухнул на зазевавшихся баб, вслепую отмахиваясь мечом – кромсая косы, сарафаны и шали. Отныне слава женского защитника ему точно не грозила! Кое-как очухавшийся пепельноволосый эльф отчаянно бросился в образовавшуюся кучу, спасая впавших в истерику боярышень от заполошно мечущегося княжича. И в этот эпохальный момент к зверинцу наконец-то прибыла не до конца протрезвевшая конная дружина, не сразу разобравшаяся, кто кого бьет, но горящая желанием приступить к немедленным карательным действиям.

Я крадучись отошла в сторонку и, усевшись на пустую бочку, спокойно взирала на творящееся передо мной безобразие. Площадь бурлила, гудела и ходила ходуном, куда там скромному утреннему скандальчику на княжеском крыльце!

«Кролики, – сардонически усмехнулась я, – это не только два, а то и три килограмма нежирного диетического мяса, но это также и два, а то и три грандиозных скандала!»

Но особой вины я за собой как-то не чувствовала. Ну подумаешь, случайно подстрелила одного несчастного крола. Видать, судьба у него такая. А я… Да, уговорили, признаю – не повезло немножко, но не стоит из этого раздувать такую страшную драму… С кем не бывает? Мое внимание привлекли жалобные, поскуливающие звуки. Я нагнулась вперед, ладошками разгоняя остатки дыма и вглядываясь во что-то странное, угловатое и многолапое… В глубине клетки в обнимку скорчились Михась и ни в чем не повинный крокодил, успевший вернуться в безопасное место.

– Михась, вылезай оттуда, никто тебя не тронет, – проникновенно пообещала я.

– Д-д-да? – с сомнением вопросил парнишка, еще крепче прижимаясь к земноводной твари. – Ч-ч-честно?

Я вздохнула:

– Пошли-ка лучше лекаря твоего искать. Кажется, тебе не повредит новая порция пилюль от заикания…

– А все с к-к-кролика началось, – слезливо пожаловался Михась.

– Ой, точно! – Я вытащила из соседней клетки хорошенького белого крола, как две капли воды смахивающего на бывшего любимца княгини. – Чуть не забыла!

Прижимая к груди пушистый комочек, я перебралась через завал различной, в хлам переломанной рухляди и с самым невинным лицом подошла к княжьей свите. Обмякшая Зоя сидела на бархатной подушке, одной рукой собственнически опираясь на пепельноволосого эльфа, а второй прижимая ко лбу любезно поднесенную лекарем свинцовую примочку. Рядом бинтовали исцарапанного боярышнями Елисея.

– Ты? – устало спросила Зоя, косясь на меня припухшим глазом. – Ты просто недоразумение какое-то, а не княжна!

Эльф встрепенулся и воззрился на меня с непонятным интересом.

Я виновато поклонилась и протянула княгине белого кролика:

– Прими, княгинюшка! Прости, богов ради, не таи зла!

Зоя всплеснула полными руками:

– Ой, да это, никак, мой Пушок? Живой?!

– Живее не бывает! – пряча усмешку, заверила я. – А ну сознавайтесь, бабы, кто пирожки с крольчатиной ел?

Причастных конечно же не нашлось.

– Вот! – внушительно констатировала я. – А мы с Михасем не растерялись, все пирожки собрали да лекарю эльфийскому отнесли. А уж он мясцо-то повыковырял, сложил, да и оживил твоего любимца…

– Возможно ли это? – Княгиня залилась слезами облегчения, тиская притихшего кролика.

Услышав придуманную мной ахинею, эльфийский маг ошарашенно вылупил глаза.

«Подтверди!» – жестом приказала я, одним взмахом ресниц многозначительно указывая на валяющееся поодаль полено.

Эльф проследил за моим взглядом, судорожно вздрогнул всем телом и припадочно закивал.

– Пушок! – экзальтированно возликовала княгиня, осыпая крола пылкими поцелуями. – Единственный мой, любый мой!

Под слоем бинтов обиженно сопел навечно опозоренный княжич Елисей.

Предоставив боярышням самостоятельно транспортировать княгиню в хоромы, прощенная и обласканная, я покинула площадку перед зверинцем, глубокомысленно размышляя о нелогичной связи между глубиной ума и длиной накладных фальшивых волос. Батюшка оказался не прав, линейной связи «короткие волосы – большой ум» я не обнаружила!

Глава 4

Наиболее надежный способ спрятать особо ценную вещь – это конечно же положить ее на самое видное место. Пусть даже и в королевской сокровищнице. Повелитель Рагнарэль отставил в сторону принесенный с собой фонарь, тускло освещавший своды низкого, сухого подземелья. В свете магического огня, слабо пробивающегося сквозь прозрачное стекло, приглушенно поблескивали сундуки с золотыми монетами и ларцы с редкостными артефактами. Надежда и драгоценнейшее сокровище клана Белых. Ведь если разразится война, именно эти амулеты и реликвии спасут сотни жизней. Нет, конечно, скромному хранилищу Эль-силя бесконечно далеко до воистину уникальных раритетов, собранных в Храме Розы, но все-таки королю есть чем гордиться. Взять хотя бы вот этот невзрачный черный жезл, насылающий заклинание, названное «Черным ветром» и несущее в себе силу тысячи ураганов, или вон тот невероятно древний, покрытый ржавчиной кинжал «Лапа дракона». Против его удара не выстоят ни гранитные скалы, ни стены цитадели Ширул-эль-шэн. Бесценные вещицы, каждая из которых имеет свою судьбу и историю. Но, впрочем, сегодня король пришел не за ними…

Владыка привстал на цыпочки и потянулся к ничем не замаскированной неглубокой нише, выбитой под самым сводом пещеры. Кто бы мог предположить, что артефакт хранят вот так запросто, не окружив отрядом свирепых стражников и не обнеся неприступной оградой? Крохотная кожаная шкатулочка стояла на том же самом месте, именно там, куда Рагнар и поставил ее много лет назад. Давно это было… Седые брови короля горестно сошлись на переносице. Палец бережно скользнул по подставке шкатулки, сметая накопившийся слой пыли и будоража почти забытые воспоминания. А ведь он так надеялся, что со временем боль утраты притупится и перестанет терзать полумертвое от горя сердце. Но, вопреки ожиданиям, боль вернулась вновь, накатывая беспощадными волнами удушья и бороздя душу ледяными когтями отчаяния. Давно это было… Король сумел пережить постигшее его несчастье, но навсегда утратил умение улыбаться и беззаботно смеяться, став жестоким и циничным. Королева погибла, а вместе с ней умерла и любовь, несшая в себе смысл жизни. Его прекрасная возлюбленная с фиалковыми глазами, точно такими же, как у их младшего сына, принца Тайлериана. Да-а-а, красотой мальчик пошел в мать…

«Это не предательство, – внушал себе Рагнар, пытаясь поверить в грубый самообман и принять придуманную им же самим ложь, – это всего лишь тонкий политический ход. Я не изменяю твоей памяти, Мелиссандра! Да и может ли жалкая смертная девчонка сравниться с великой королевой Белых эльфов, с моей незабвенной супругой? Пусть даже и дочь Феррис, пусть даже и избранная! Глупости все это…» Король упрямо мотнул головой, одним пальцем подцепил шкатулку, столкнул ее с места и ловко поймал в ладонь. Приблизил сокровище к свету фонаря, ногтем подковырнул чеканный замочек и откинул верхнюю крышку. Они не выглядели слишком дорогими и совершенно не производили впечатления магических артефактов. Первое – выточенное из светлого изумруда, а второе – из темного, почти черного сапфира. Лишенные каких-либо насечек, орнамента и узоров. Просто два ничем не примечательных узких и гладких кольца, каждое из которых имело личное имя: «Душа леса» и «Звезда ночи». Первое из них отображало властную мужскую сущность, второе – потаенные желания капризной женской натуры. Две противоположности, связанные в одно целое. Символы полноценного слияния тела и духа, любви и взаимопонимания. Старинные обручальные кольца, надеваемые на пальцы жениха и невесты перед алтарем богини Аолы в Храме Розы и призванные скрепить брак повелителей. Не только парные украшения, но и могучие артефакты, способные многократно усилить жар взаимного влечения и сделать страсть бессмертной. Кольца, некогда носимые самим Рагнарэлем и его королевой. А теперь владыка собирался надеть это чудо на палец неведомой человеческой девушки, предназначенной ему судьбой. Рагнар коротко удрученно вздохнул и решительно выхватил кольца из шкатулки. «Душа леса» тоненько звякнуло и словно живое скользнуло на безымянный палец старого эльфа, занимая свое привычное место. Король вздрогнул. По его руке прокатилась волна приятного тепла – второе кольцо тоже понимало, что вскоре обретет новую хозяйку, каким-то неведомым образом ощущало ее характер и всецело соглашалось с выбором короля. Рагнар печально усмехнулся и вышел из хранилища.