Та прыснул от смеха.

— Серёжа, ты такой романтичный! Ксюше трусики кружевные дарят, а ты мне тёплое бельё!

Я не обиделся.

— Во-первых, ничего себе не застудишь. Во-вторых, вот когда увижу тебя в кружевных трусиках, тогда и поговорим о более романтичных подарках.

Зинка обхватила мою шею руками и поцеловала.

— В следующий раз их надену, — пообещала она. — Когда дядя Петя на работе будет.

— Послезавтра?

— Послезавтра.

Мы ещё немного поболтали о всякой ерунде, а потом девчонка взглянула на часы и засобиралась.

— Скоро мама с работы придёт, надо ужин готовить. А то опять нотации читать начнёт.

— Хозяйственная ты моя, — улыбнулся я, а уже у входной двери придержал девчонку и уточнил: — Баллончик с собой носишь?

Зинка кивнула и убежала домой, я запер за ней и отправился обедать, но только наложил макарон и открыл мясные консервы, как задребезжал телефонный аппарат. Снял трубку без всякой опаски, и тогда динамик под лёгкий шорох помех голосом Демида выдал:

— Енот, подваливай завтра к шести. Только без опозданий, надо будет в Порт смотаться.

— А что там?

— Узнаешь.

Ничего не оставалось, кроме выдавить из себя обещание не опаздывать и повесить трубку. Настроение испортилось безвозвратно, весь вечер только и думал о том, как закрыть свой долг перед бригадой.

Что в итоге придумал? Ничего.

На душе было паршиво.

13|10|1992

день

Встать пришлось ни свет ни заря. И если приём товара для Воробья и последующие занятия в политехе прошли без неожиданностей, то дома поджидал не самый приятный сюрприз. «Обрадовал» дядька.

Он сидел за кухонным столом и заполнял какие-то бумаги, а стоило только разуться, потребовал:

— Подпиши.

— Это что ещё? — спросил я с некоторой даже опаской.

— Заявление о приёме на работу в ТОО «Корвет», трудовой договор, инструктаж по технике безопасности, допуск к оружию, согласие на полную материальную ответственность.

Я уселся напротив дяди Пети и тяжело вздохнул.

— На фига козе баян?

Дядька достал папиросу, раскурил её, выдул к потолку струю вонючего дыма.

— В четверг на неделю на охоту уеду. Графики дежурств сдвинутся, ты вместо меня в ночь выходить будешь.

Услышанное меня одновременно и порадовало, и огорчило. С одной стороны, давно успел отвыкнуть от беспокойных ночёвок на продавленном диване в хозблоке НИИ, с другой — всё остальное время квартира будет в нашем с Зинкой полном распоряжении.

— Я завтра на сутки выйду, а ты в пятницу дежуришь с восьми вечера до семи утра. Успеешь до института к началу занятий добраться?

— Успею, — проворчал я. — Только почему ты в свободные дни на охоту скататься не можешь?

— Потому что не один еду, а с Никифоровым, — с важным видом объявил дядя Петя. — И не развлекаться еду, а связи с нужными людьми заводить. Охрана без оружия — это ерунда какая-то! Курам на смех, а не охрана! Будем лицензию на частную охранную деятельность оформлять.

— А-а-а! — протянул я и принялся ставить подписи во всех нужных местах. — Так бы сразу и сказал.

Только отложил ручку и задребезжал дверной звонок. Думал, заглянула на огонёк Зинка, но это притащился Поляк.

— Ты чего вчера не пришёл? — возмутился я.

— Здравствуйте! — поприветствовал Юра дядьку и попросил: — Давай не сейчас?

Я в коридоре приставать к нему с расспросами не стал и провёл в комнату, а там Поляк пояснил уже без всяких дополнительных понуканий с моей стороны:

— Да вчера просто не до тебя было, Рубику голову проломили.

— Чего? — опешил я. — Это как? «Афганцы» наехали?

— Не, сопляки какие-то Рыжего по беспределу грабануть хотели, Саня вмешался, ну и получил сзади кастетом. Там пацаны почти сразу прибежали, отбились. Рубика в больницу увезли, менты шухер устроили, но наших никого не замели.

— Офигеть!

Поляк расстегнул сумку и выложил на письменный стол сначала один чёрный револьвер, затем другой, а к ним добавил кожаную кобуру и коробку газовых патронов.

— Принимай товар.

Я взял револьвер, откинул барабан, осмотрел, затем столь же внимательно изучил второй. Как ни странно, на коротких стволах и в самом деле оказалось выбито «LUGER 90», при этом внешне оружие чем-то напомнило знакомые по фильмам полицейские кольты. В ладони рукоять лежала очень даже неплохо, но и качество обработки металла было чуть хуже, чем у моего предыдущего приобретения, и зуб в стволе оказался заметно длиннее и шире.

— Порядок! — объявил я некоторое время спустя и выдвинул нижний ящик стола, принялся доставать из него пачки денег. — Ничего, что мелочь?

— Пойдёт! — отмахнулся Поляк и уточнил: — Можно не пересчитывать?

Я надорвал одну из бумажных обёрток и предложил:

— Давай пару проверим, если всё сойдётся, дальше считать не будем. В крайнем случае — потом разницу добью.

В обоих пачках оказалось ровно по сто купюр; Юра сложил деньги в сумку и ушёл, а я заглянул с одним из револьверов и кобурой на кухню.

— Махнёмся?

Дядя Петя изучил револьвер и поморщился.

— И какой смысл шило на мыло менять? — Но только углядел стачанную из жёсткой кожи кобуру и сразу передумал. — Да, это ты правильно решил. В кармане табельное оружие последнее дело носить.

— Ну так что?

— А что тут думать? Беру. Только сразу давай, надо инвентарный номер выгравировать и по бумагам провести для отчётности.

— А тот?

— Заберёшь, когда дорога будет. Или сам после дежурства занесу.

Я вручил кобуру и оружие дядьке, потом набил спортивную сумку полученными вчера от Воробья шапками, туда же убрал второй револьвер с патронами и позвонил Зинке, предупредил, что сейчас спущусь. Известию о возникших у меня делах девчонка откровенно расстроилась, постояли в обнимку, повздыхали.

Но время поджимало, и я потопал к «Ручейку», чтобы в соседнем дворе наткнуться на Рому, который пил водку на лавочке с пацанами года на три-четыре помладше нас. Разливал беленькую в притащенный кем-то из дома стакан Саня-Татарин.

— Романов, хорош бухать! — одёрнул я приятеля, но тот был уже в изрядном подпитии.

— Фигня-война! — пьяно отмахнулся Рома. — Заработал, имею право!

— А наши где?

— Занятые все… ик… стали, сил нет! Деловые, блин! А я пуховик и боты купил, обмываю! А что? Имею право! Серый, падай! Мы на ваучерах такие бабки заколачиваем, солить их что ли? Давай бахнем!

Тут уже было ничего не поделать, и я предупредил Татарина:

— Домой только его проводите, — и поспешил дальше.

У припаркованной на тротуаре между домами «буханки» дежурили сонный Воробей и Андрей Фролов, злой и нервный.

— Ну, ёлки, Серый! Ты где пропал?! — возмутился он при моём появлении.

— В Караганде, блин! В институте, где ещё?! — заявил я в ответ ничуть не менее раздражённо и протянул руку челноку. — Дим, ты чего зеваешь?

— У моей крали хата свободная была, — с довольной улыбкой поведал Воробей. — Вообще не выспался!

Ещё утром я бы непременно проехался на этот счёт, но свободная квартира в скором времени ожидалась и у меня самого, поэтому сразу повернулся к Фролову.

— Ну а ты чего психуешь? Тоже не выспался?

— Серый, мы тут с утра вдвоём кукуем! Рома забухал, Евген с какой-то тёлкой познакомился и слился, а Костя сахар в одного фасует! — зло выдал он и немного успокоился, выпустив пар. — Насчёт Головина ты в курсе. Теперь с наездами придётся своими силами справлять, а нас двое! Чуешь, чем пахнет?

— Гуревич не сможет прикрыть? — уточнил я.

— Гуревич мне только мозги компостировать может! — зло выдал Андрей, вновь начиная закипать. — Он на Толстого все дела перекинул, а сам только и делает, что в магазин названивает. Анька задолбалась уже к телефону бегать. С утра вся на нервах, и меня завела.

— И чего он хочет?

Фролов только рукой махнул.

— Комплектующие для диванов заканчиваются, должны были новую партию заказать, да там чего-то не клеится, ещё и складские остатки не бьются. Гуревич с психу потребовал у Тиши полного пересчёта. Чуешь, чем пахнет?