«Брр, как бы меня и в самом деле не угораздило в него влюбиться! – Я строптиво вздернула подбородок, напуская на себя нарочито неприступный вид. – Фиг тебе, кукла смазливая, не дождешься. Я тоже гордая!»
Словно прочитав мои фривольные мысли, Денириэль тяжко вздохнул, обеспокоенно хлопая длиннющими ресницами. Я радостно прищелкнула пальцами от внезапно пришедшей в голову грандиозной идеи, торжествующе хмыкнула и наклонилась к уху сидевшей рядом со мной няньки Матрены:
– Матушка-нянюшка, – самым серьезным тоном прошептала я, – а слышала ли ты о том, что лоскуток от свадебного наряда эльфийского лорда является сильнейшим на свете приворотным средством?
– Да ну? – Доверчивая баба удивленно выкатила глаза, позабыв про исходящую паром кулебяку с осетриной.
– Ага! – убедительно заявила я. – Мне о том один опытный маг на ярмарке поведал! Баял, мол, если женщина али девка заполучит хоть крохотный обрывок такого одеяния и станет носить его за пазухой, то перед ее любовными чарами не устоит ни один мужчина, будь он даже сам князь!
– Пресветлые боги, вот удача-то нечаянная! – восхищенно взвизгнула Матрена и скоренько нагнулась в сторону ближайшей к ней боярышни, спеша поделиться тайным знанием.
По цепочке баб прокатилась волна торопливого шушуканья и ликующих поахиваний…
Под покровом непроницаемой фаты я довольно потерла руки и зловредно хихикнула. Ну, муженек, держись теперь. Будет и на мой улице праздник!
Глава 10
Перед свадебной церемонией я неожиданно огорошила государя-батюшку одной-единственной просьбой. Нет, я просила не подарки, а слезно вымолила у него разрешение устроить первую брачную ночь (какой бы она ни получилась) своей единственной дочери в покоях, ранее принадлежавших моей безвестно сгинувшей матушке. Не выносивший даже малейшего упоминания имени Феррис князь долго отказывался, но в итоге сдался, в обмен стребовав с меня клятвенное обещание вести себя смирно да примерно и не портить свадьбу никакими шебутными выходками. Следует ли упоминать, что свою часть уговора я выполнила безупречно, весь вечер напролет безвылазно просидев за пиршественным столом и держась тише воды ниже травы. Всеми необходимыми сборами за меня занимался верный Михась, никого особо не интересовавший, в том числе и бдительных эльфов, приставленных ко мне лордом Денириэлем. Но, как выяснилось впоследствии, пресловутое высокомерное попустительство вышло эльфийским гостям боком, да причем таким, что впору локти кусать от досады. А произошло следующее…
От матушки мне досталось настолько скромное наследство, что на него не позарился даже вороватый, будто сорока, княжич Елисей, безмерно падкий на всяческие безделушки и финтифлюшки. Смешно сказать, но все материно достояние составляла небольшая кожаная шкатулка, а в ней – клочок исчерканной странными каракулями бумаги да несколько бронзовых и костяных вещиц ценой в два медных гроша. Наибольший мой интерес вызвал один довольно массивный предмет, выточенный, кажется, из рога или кости какого-то огромного животного и изрядно смахивающий на замысловато зазубренный рыболовный крючок. Ну или на что-то подобное в этом же роде. В общем, с побрякушками я пока толком не разобралась, а вот потертый бумажный обрывок берегла как зеницу ока, потому что нанесенные на нее прерывистые линии оказались не чем иным, как планом всеми давным-давно позабытого подземного хода, ведущего из матушкиной светелки за пределы городской крепостной стены. Таким образом, я являлась единственным человеком, посвященным в тайну исчезновения княгини Феррис. Как ей удалось разузнать про этот заброшенный ход, ума не приложу. Впрочем, что однажды помогло матери, отлично сгодилось и для дочери.
Ближе к полуночи меня тихо-мирно препроводили в старательно приготовленную и прибранную комнату. Выставили у дверей охрану в десяток эльфов, поскольку все княжеские дружинники перепились до состояния едва тепленьких трупчиков, успокоились и пришли к твердому убеждению, что деваться мне, собственно, некуда. Ведь сквозь стены я проходить точно не умею… Вернее, так думали и говорили две высокопоставленные особы – мой вдрызг пьяный батюшка и абсолютно трезвый лорд Денириэль. Хотя надо бы им помнить, что думать, конечно, не вредно, но трудно. А говорить то, что думаешь, не трудно, но больно. Думать же о том, что сказал, не больно и не вредно, но поздно… В общем, хитрецы перехитрили самих себя, с заумным видом разглагольствуя о моей неспособности испариться из накрепко запертой горенки, где даже окна закрыли прочными дубовыми ставнями… А мне-то ведь именно это и нужно было! Я немного поупиралась для виду на пороге свадебной светелки, в душе поздравляя себя с удачно проведенной операцией, но в итоге позволила-таки вежливо и настырно впихнуть опечаленную новобрачную в увешанные коврами хоромы. Теперь оставалось ждать прибытия псевдомужа, просто обязанного уж если не продублировать короля Рагнарэля на брачном ложе, то лично убедиться в том, что со мной ничего дурного не случилось. Ну или хорошего – это уж кому как больше нравится…
В центре комнаты возвышалась огромная кровать, устроенная на белоснежных березовых чурбанах, снопах необмолоченного хлеба, кадушках с медом и солью да застеленная поверх всего это добра отборными собольими шкурками. Старинный красногорский обычай, призванный ниспослать молодым семейное согласие, достаток и многочисленное потомство.
– Ага, щаз, разбежались, деток им подавай! – вздорно пропыхтела я, стаскивая до гоблинов надоевшую фату. – Перетопчутся!
Я быстренько освободилась от неудобного многоярусного наряда, оставшись в одном легоньком шелковом сарафанчике. Теперь следовало позаботиться о собственной неприкосновенности. Я выхватила из печи уголек и подрисовала под глазами безобразные черные круги. Полюбовалась на себя в зеркало, ножом сковырнула со стены кусок штукатурки и щедро припорошила лицо самодельной импровизированной пудрой. Натерла глаза солью, мужественно перенося вызванное ею жжение. Следует признать, что сейчас, едва освещенная слабым огоньком единственной свечи, я производила по-настоящему жуткое впечатление. Ни дать ни взять голодная упырица, сбежавшая с ближайшего погоста. Аж самой страшно стало! Для усиления отталкивающего впечатления я засунула под венец кусок меда в сотах, моля Аолу, чтобы он не потек раньше времени. После чего снова накрылась фатой и смирнехонько взгромоздилась на краешек высокой кровати, поджидая дальнейшего развития событий, не заставивших себя долго ждать.
Через несколько минут входная дверь бесшумно приотворилась, и на пороге возник лорд Денириэль собственной расфуфыренной персоной. Решился-таки! Я скрипнула зубами, негодующе таращась на эльфа сквозь фату.
– Ваше величество, – красавец галантно преклонил колено и коснулся моей покрытой цыпками руки легким, почти невесомым поцелуем, ничуть не напоминающим лобзание пылкого влюбленного, – позвольте засвидетельствовать вам мое верноподданническое почтение!
Я с облегчением перевела дух. Похоже, эльф и в мыслях не держал покушаться на мое девство. Что ж, нам же легче, возможно, удастся обойтись и без травмирующего давления на психику несчастного лорда… Но в следующее мгновение Денириэль произнес нечто, вызвавшее у меня чувство глубочайшего разочарования.
– Дорогая моя королева, – заботливо промурлыкал лорд, усаживаясь рядом со мной, – рад вам сообщить, что на рассвете мы немедленно отбудем по направлению к Хрустальной долине, спеша как можно скорее доставить вас в объятия нашего мудрого повелителя. Должен признаться, что ваше благополучие чрезвычайно важно для моего народа и является залогом выживания всего клана. Поэтому данную ночь я проведу в этой комнате, охраняя ваш сон и покой…
Я чуть не застонала вслух, проклиная злополучную эльфийскую предусмотрительность. Что, мне опять не повезло? Ну уж нет, на этот раз я не сдамся так просто и ни за что не уступлю коварной судьбе. Следовало каким-то образом немедленно изгнать лорда прочь.