— Боже упаси! — оптимистично перекрестился отец Григорий, все еще находящийся под впечатлением недавней расправы. — Красота и массовые расстрелы спасут мир.
Конрад раскрыл рот, намереваясь ввернуть что-нибудь в тему, но тут до их слуха донесся шум от слаженного топота множества ног, синхронно ударяющих в мерзлую землю. И этот шум приближался…
— Бежим! — вервольф, не мешкая более, ультимативно сграбастал священника за рукав телогрейки и поволок за собой.
За несколько минут, демонстрируя завидную прыть и строча ногами чаще пары швейных машинок, они сумели обогнуть длинное крыло палаццо и выскочили на широкий внутренний двор, переоборудованный под миниатюрную вертолетную площадку. На частично разметенном асфальтированном прямоугольнике красовались четыре геликоптера: ремонтируемый, со снятым винтом; большой грузовой, обставленный штабелями каких-то ящиков и коробок; красивый как игрушка вороной вертолет «Черная акула», буквально завороживший оборотня своими хищными очертаниями, и серебристо-зеленый военно-грузовой Ми-28.
— Берем черный! — мгновенно сделав правильный выбор, не предложил, а приказал фон Майер, бегом направляясь к вожделенному летательному аппарату. — Он двухместный, скоростной и маневренный, мигом в Словению до Чейта долетим.
Возле вертолета он заметил невысокую женскую фигурку, заполошно метнувшуюся в сторону при их приближении. «Какого дьявола она там делала?» — немного отвлеченно удивился он, ибо вспугнутая им девушка выбралась откуда-то из-под днища «Акулы» и со всех ног бросилась прочь, в сторону дома, визжа на близкой к ультразвуку ноте. Вервольф поморщился, частично по причине заинтригованности, а частично от жуткого, ввинчивающегося в мозг звука, бьющего по барабанным перепонкам. Но размышлять было некогда, ибо за его спиной хрипло дышал запыхавшийся от бега священник, а из-за угла уже выскочили пять-шесть преследователей. Поэтому оборотень быстро выбросил из головы неуместные сейчас теории и, толкнув отца Григория за дощатый ящике каким-то грузом, метнул в преследователей выхваченную из подсумка гранату. От взрыва у него чуть не заложило уши, а глаза заслезились от яркой вспышки багрового пламени, взвившегося до уровня второго этажа палаццо. Из окон со звоном посыпались выбитые ударной волной стекла, где-то внутри здания басовито завыла запоздало сработавшая сигнализация. А потом все подозрительно быстро затихло, лишь потрескивал огонь, пожирающий загубленную деревянную тару.
— Благолепно-то как, — с чувством облегчения произнес выползший из-за ящика отец Григорий, по самые уши перемазанный маслянисто отблескивающей черной копотью. — Аж до умиления!
— Тихо, как в морге! — бодро уточнил вервольф, театрально отряхивая ладони от несуществующей грязи. — Впрочем, не надейся, это долго не протянется. Пуля дура, а граната вообще идиотка, поэтому через пару секунд мы будем иметь сомнительное счастье наблюдать здесь всех стригоев Рима!
— Даже так? — недоверчиво приподнял брови иерей, неописуемо комичный, ибо его всклокоченные волосы слиплись в два торчащих вверх колтуна, делая священника похожим на сказочного черта. — Вот анафема!
Конрад заразительно расхохотался, упиваясь этим, доселе еще не испытанным выбросом адреналина в кровь, запахом гари и мыслью, что Селестина находится где-то здесь, совсем рядом, в этом нарядном палаццо. Но эйфория продолжалась совсем недолго, ибо из задней двери палаццо вышел одетый в черную форму стригой и, успокаивающе подняв руки, двинулся прямо на Конрада.
— Эй, вервольф, — громко крикнул он, — помнишь меня? Я Жан Лагаскур, телохранитель повелительницы. Когда-то ты вполне по-дружески общался с некоторыми из моих бойцов. Так зачем же ты устроил нам настоящую бойню?
— Я? — дурачась, простецки переспросил оборотень. — Да ну, брось, какие могут быть разборки между настоящими друзьями? Так, пустяковые мелочи: слегка подбитый глазик, сломанный пальчик, легкая черепно-мозговая травмочка. — Он даже не пытался смягчить свои откровенно издевательские интонации.
— Сложи оружие, и я гарантирую тебе неприкосновенность. Госпожа желает поговорить с тобой. — В голосе Лагаскура прорезался металл.
— Первым здоровается тот, у кого слабее нервы, — доверительно сообщил оборотень, изящно отставляя правую ногу и принимая нарочито небрежную позу. — А ты разве не знал? Кстати, имей в виду, я никогда не считал тебя шибко умным или талантливым, Жан.
— Повелительница ждет! — стараясь не вспылить, сдержанным тоном напомнил стригой.
— А не о чем мне с ней балакать, — уничижительно усмехнулся Конрад. — Мне от нее ничего не нужно, и если она не станет мне препятствовать, то я в свою очередь обещаю не создавать ей дополнительных проблем. Потому что… — навострив уши, он прислушался к доносящейся из палаццо автоматной канонаде, — у нее и своих забот хватает! — В его голосе прозвучала нескрываемая издевка. — Логично?
Лагаскур не отвечал, очевидно переваривая услышанное.
— Рассказывают, будто Аристотель, когда придумал логику, на радостях велел заколоть сорок баранов и устроил пир. С тех пор бараны логику не любят! — продолжал упражняться в остроумии вервольф. — Ну так как, баран, ты со мной согласен?
— Ах ты сволочь! — возмущенно заорал Лагаскур, хватаясь за свой автомат и направляя его дуло в грудь дерзкому чужаку. — Ты еще смеешь ставить условия?
— Смею! — эхом откликнулся Конрад, поднимая зажатый в руке пистолет и наставляя его на противника. Его указательный палец выжидающе замер на спусковом крючке «люгера». — Мне искренне жаль вашу заигравшуюся в войну госпожу, а посему я готов уйти отсюда тихо и мирно, конечно, лишь в том случае, если вы отдадите мне один из своих вертолетов.
— Чего, вертолет? — растерянно переспросил стригой, ошеломленный подобной дерзостью. — Слушай, а гроб дубовый с золочеными ручками ты, случаем, не хочешь? Зачем тебе понадобился наш вертолет?
— Людей спасать! — торжественно ответствовал поднявшийся из-за ящиков отец Григорий, смешной и ужасный одновременно. — Помилуй тебя Господь, чадо! — И он щедро осенил оторопело замершего стригоя размашистым крестным знамением.
Лагаскур сердито зашипел, будто драчливый дворовый кот, облитый усмиряющей струей кипятка, и проворно отпрыгнул назад.
— Ты, — обвиняюще процедил он, обращаясь к вервольфу, — ты что, и правда намереваешься спасти нескольких жалких людишек? Не верю! Ты ведь эгоист и одиночка. Какие там люди, если ты ради нас, твоих родичей, и то никогда даже пальцем не пошевелил!
— А вот в этом ты ошибаешься! — почти вежливо возразил Конрад и нажал на курок своего пистолета…
Глава 2
Жизнь так обидно коротка, что ты едва успеваешь ее испортить. Полагаю, именно этим мне и предстояло заняться в самое ближайшее время.
— Тебе придется отправиться в замок Чейт, — в который раз повторила сестра, вбивая в мою строптивую голову сей категоричный приказ. — И смотри, не вздумай там погибнуть. — Она шаловливо погрозила мне пальцем. — Учти, смерть не является весомым оправданием для невыполненного задания!
Я пессимистично шмыгнула носом.
— А если против меня выступит ОН. — Я голосом подчеркнула это короткое, но такое емкое «он», постаравшись вложить в свои интонации максимум ненависти. — Полагаю, он далеко не хилый мальчик и способен здорово затруднить мое продвижение к желанной цели.
— Не затруднит, не переживай, — с уверенностью успокоила меня Андреа. — Вот, я дам тебе это! — Она опустила пальцы за вырез своего платья и сняла цепочку с прикрепленным к ней кулоном, висевшую у нее на шее. — Амулет Луны! — Она торжественно передала мне простой серебряный диск, соединенный с такой же безыскусной, грубовато сработанной цепочкой. — Он способен защитить оборотня от происходящих с ним трансформаций, зависящих от цикла ночного светила, но также, при правильном обращении, может навсегда сделать его человеком или животным, закрепив в уже неизменяемом облике, и избавить от мучительных метаморфоз. Недаром наш вервольф давно гоняется за этим артефактом. Возьми амулет, он защитит тебя от гнева предателя Конрада.