– У меня есть это! – Я положила правую руку на Звезду моей души. – И это! – Левая рука легла на мое собственное сердце, горячее, живое. – Я исполнена искренней любви ко всем созданиям нашего мира. И я клянусь, что любой ценой остановлю наступление Пустоши!
– Слышишь, Сильвана, она клянется! – вдруг тоненько хихикнул король. Его лицо перекосилось, глаза выкатились из орбит, а нижняя челюсть мелко затряслась, выпуская ниточку слюны. – Помнишь, Сильвана, мы тоже много в чем клялись… И где сейчас эти клятвы? – Адсхорн неожиданно откинулся на спинку трона и забился в конвульсиях, сильно похожих на приступ эпилепсии.
По залу прокатился всеобщий стон горя…
Терзаемая жалостью к сумасшедшему королю, я бегом преодолела три ступеньки, ведущие к трону, одной рукой нажала на плечо чуть приподнявшегося владыки, усаживая его обратно, а второй – сорвала корону, венчающую голову Адсхорна.
По тронному залу пронесся единодушный громкий крик возмущения, вызванный моей бесцеремонностью…
Не могу сказать, почему я поступила именно так, а не иначе. Как обычно, мною руководила одна лишь интуиция, совершенно не поддающаяся логическому анализу. Я обеими ладонями плотно обхватила покрытые испариной виски больного короля, ощущая темную массу безумия, властно клубящегося внутри воспаленного мозга. Почти физически я разделяла в тот миг страдания владыки: страх за судьбу Полуденного клана, тоску по предавшей возлюбленной, раскаяние за убийство принца Родрика, вину за отступничество от короля Арцисса и тяжкое бремя смерти последнего. Разум несчастного Адсхорна не вынес подобных испытаний, погрузившись в вязкую пучину безумия и безвыходно заблудившись на границе Тьмы и Света. И теперь я, капля по капле, вытягивала из него весь этот ужас, стремясь исцелить. Мои ладони нагрелись и покраснели, наливаясь извлеченной из короля болезнью. Я скрежетала зубами от боли, испытывая неописуемые муки, но все-таки не отступала, чувствуя, как постепенно светлеет рассудок моего венценосного пациента, как медленно обретает четкость и ясность запутанный клубок доселе бессвязных мыслей…
Наконец, пошатываясь и совершенно обессилев, я отпрянула от Адсхорна, взирающего на меня с немым изумленным облегчением.
– У тебя ее лицо, – вдруг взволнованно сообщил он. – Лицо моей сестры Эврелики… Ее темные волосы и гордый взгляд Арцисса… – Он потянулся, словно хотел погладить меня по щеке, но смутился и отдернул пальцы. – Ее прекрасные глаза и его твердый подбородок. О, Неназываемые, как же ты похожа на короля Арцисса, племянница! Но как же ты похожа и на мою сестру тоже!
– Спасибо, – благодарно шепнула я, умилившись не столько комплиментами, сколько тем фактому, что король заговорил нормально и разумно.
– Спасибо тебе, целительница! – не остался в долгу повелитель.
– Встряхни! – Идиллическую картину воссоединения разлученных родственников нарушил требовательный выкрик чародея Альсигира. – Йона, немедленно встряхни свои руки! – Он подставил мне большой чистый платок.
Не понимая, чего конкретно от меня добиваются, я тем не менее резко взмахнула кистями обеих рук над поднесенным платком… У меня немедленно возникло такое ощущение, будто из меня выкатилось нечто тяжелое и горячее, похожее на язык пламени. Сгусток темной энергии стек с кончиков пальцев, замер на мгновение и смачно шлепнулся в платок, окрасив белую ткань в черный цвет.
– Слава Неназываемым! – Чародей торопливо свернул платок, скрывающий болезнь, вытянутую из короля Адсхорна, и завязал его узлом, вполголоса шепча какие-то защитные заклинания. – Ты стала очень сильной и талантливой целительницей, девочка, но пока что остаешься диким магом…
– Диким? – не поняла я, чувствуя себя совершенно нормально и здоровой, однако изрядно замороченной его намеками и недомолвками.
– Интуитивным, еще не обученным всем тонкостям магии, – доходчиво пояснил Альсигир и жестом поманил к себе стражника, стоящего в почетном карауле возле трона владыки: – Унесите это и сожгите! – приказал он, отдавая черный узелок. – Теперь эта болезнь уже никому не сможет навредить.
– В эльфийском Лазарете я прочитала Первую Книгу, но пока не умею управлять своими возможностями, – задумчиво бормотала я. – Вы научите меня азам чародейства, уважаемый наставник?
– Насколько смогу! – любезно поклонился Альсигир. – Но учти, тебе нужно обязательно встретиться с Лаллэдрином, ибо только он сможет огранить столь бесценный алмаз, как ты, девочка, и придать ему нужную форму.
– Слышишь, Сильвана! – громко рассмеялся король Адсхорн. – Среди нашего народа появилась новая чародейка, куда более сильная, чем ты или Альсигир!
– Но какая Сильвана? – изумленно приоткрыла я рот. – Ваше величество, опомнитесь, ведь она давно уже умерла… А я-то полагала, будто полностью исцелила ваш рассудок!
– Не помогло… – Уголки губ Альсигира опустились вниз. – Ему не помогло даже твое искусство, Наследница!
– Что ж, – стараясь выглядеть спокойной, твердо заявила я, – в нашем мире нет ничего идеального, у каждого имеются свои недостатки. Значит, я найду иное средство или лекарство, способное помочь нашему дорогому повелителю!
– Не нужно мне ничего другого, я здоров! – Адсхорн сошел с трона и заключил меня в свои отеческие объятия, бережно целуя в лоб. – Что же касается недостатков… Поверь, девочка, через некоторое время тебе придется придумывать их для себя специально. Потому что, если говорить откровенно, мы, мужчины, женскими достоинствами только любуемся. А любим вас… Я даже не знаю, за что. Возможно, как раз за недостатки! У моей Сильваны, например, их было огромное количество. Наверное, поэтому я и люблю ее сейчас так же сильно, как в первый день нашего знакомства, хотя ее уже двести лет нет на этом свете.
– Нет! – согласно кивнула я. – А с кем же вы тогда все время разговариваете?
– С ней, конечно! А с кем же еще? – лучезарно улыбнулся король, и в его ликующем взгляде я прочитала столько счастья, что невольно зажмурилась, боясь ослепнуть. – И знаешь, это ведь и есть самое главное в отношениях между мужчиной и женщиной: их неразрывная ментальная связь. Ибо если мужчина действительно любит женщину, то разлучить его с ней не сможет даже такая серьезная неприятность, как смерть!.. А, Сильвана, я верно выразился?
Он прислушался так, будто слышал чей-то нежный голос, предназначенный лишь для него одного.
– Слышите? Молчит… – Король выразительно поднял вверх указательный палец, подчеркивая значимость текущей минуты, и торжественно добавил: – Она не возражает… Значит, я все говорю правильно!
Я облегченно вздохнула, убедившись в безупречном благополучии Адсхорна.
– В таком случае я хочу сделать вам небольшой подарок! – Я вынула из кармана грубый деревянный гребень для волос, найденный мной среди останков Сильваны, и вложила в затрепетавшую ладонь короля. – Вы узнаете эту вещицу?
– Безусловно! – По щекам повелителя Полуденного клана скатилась пара крупных прозрачных слезинок, чистых, как вода в горном роднике. – Однажды, очень давно, в пору нашей молодости, три неразлучных друга, три короля – Арцисс, Адсхорн и Джоэл – решили доказать, что они способны не только управлять своими народами, но и вполне могут прокормить себя обычным ремеслом, что они не какие-то там ленивые бездари…
– Вдруг пришлось бы лишиться корон! – с намеком подмигнула я.
– Именно так, – со светлой грустью вздохнул повелитель. – Мы выбрали ремесло резчиков по дереву, полагая его самым легким из всех и доступным каждому.
– Вы ошиблись? – прозорливо усмехнулась я.
– Ты даже не представляешь насколько, племянница! – бурно расхохотался Адсхорн, погружаясь в приятные воспоминания. – Это стало настоящим испытанием для нашего терпения, пальцев и самолюбия. Мы изрезались в кровь, погубили кучу ракитовых деревяшек и получили отличный урок, научившись уважать труд каждого бедного ремесленника. Мы поняли, что не бывает ненужной работы и бесталанных людей, все мы несем в себе искру творца, все мы нужны этому миру!