— Только не факт, что это они, — предупредил я. — Петрович много кому с травкой мог дорогу перейти.

— Надо понимать вопрос о Казахстане снимается? — улыбнулся Козлов, закурил и потёр переносицу. — А вообще занятная картинка вырисовывается. Цыган в посёлке незадолго до того положили, а они не только ханкой, но и травкой занимались. Такое впечатление, кто-то под себя поляну расчищал.

— Цыган не Петрович уработал, это точно, — заявил я со всей уверенностью.

— Их всех могли убрать одни и те же отморозки, — пояснил Влад свою мысль.

— Баллистическая экспертиза не выявила совпадений, — заметил Анатолий Сергеевич.

— Не выявила, — был вынужден согласиться с ним Козлов.

Я доподлинно знал, что и боксёров, и цыган расстреляла одна банда, но промолчал. Слишком много неприятных вопросов возникло бы, реши вдруг проявить неуместную откровенность.

Дальше меня ещё немного покрутили, после вернули документы, записную книжку и ключи и разрешили проваливать на все четыре стороны.

— А револьвер? — напомнил я.

Анатолий Сергеевич посмотрел на молодого опера.

— Игорь?

Тот достал из ящика стола полиэтиленовый пакет с оружием и вынутыми из барабана патронами.

— С регистрацией порядок, патроны газовые.

Хозяин кабинета велел вернуть оружие, поднялся из-за стола и протянул руку Козлову.

— Приятно было познакомиться.

— Аналогично.

Уверен — покривили душой и тот, и другой.

Да и чёрт с ними.

Уже на улице я не удержался от облегчённого вздоха, но, как оказалось, расслабился совершенно напрасно.

— Рано радуешься, — холодно заявил Козлов. — Конфликт у тебя с убитым был? Был. Алиби нет? Нет. Сегодня-завтра Ибрагимов подберёт фактуру, самое позднее в понедельник выбьет санкцию на задержание. И не надейся на связи в РУВД, не помогут. Я так уж точно прикрыть не смогу.

— Я его не убивал!

— Не ты первый сядешь за то, чего не совершал, не ты последний. Се ля ви!

— Зашибись, блин! И что теперь делать?

— Снимать штаны и бегать! — выдал капитан, отпирая дверцу «опеля». — Что тут сделаешь, Серёжа? Сухари суши!

— А если серьёзно?

— Ты едешь?

— До «Ручейка» подкинешь?

— Садись.

Мы забрались в салон, и капитан вздохнул.

— А если серьёзно, Серёжа, твоя единственная надежда — выяснить, кто этого гражданина на тот свет отправил, и сдать убийцу ментам.

— Легко сказать!

— Мозги задействуй! Убитого в городе с октября не было, не так сложно установить, кому он ещё за последнее время дорогу перешёл. Что они там из Казахстана привезли? Травку, план? Может, его этот Тупин грохнул?

— Не, — покачал я головой, — точно не Тупин. Он Йосика и так уже с хвоста скинул.

Сказал и засомневался: с меня долг стребовать не вышло, так, быть может, Немцов решил долю в товаре поиметь, вот его и замочили?

Вариант? Вполне, почему нет?

Козлов вывернул на дорогу и заявил:

— Узнай кто это сделал! Ментам не расскажут, да они и спрашивать не станут, на тебя всё повесят, а тебе могут и проболтаться, если правильные вопросы правильным людям задавать станешь.

Я закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

— А если он просто на каких-нибудь отморозков нарвался?

— Тогда ты сядешь.

Дальше ехали молча.

На «Ручейке» застал пацанов за перекусом. Они взяли по бутылке кефира и пару батонов, стояли у «буханки», жевали, курили и трепались о всякой ерунде.

— По телику интервью с Киркоровым видел, он из круиза по Средиземному морю вернулся, — заявил Костя Чиж. — Уже пятая поездка, говорит. Вот буржуй, сука!

— Да ладно! — отмахнулся Евген. — Денег поднимем, тоже съездим!

— На севера лес валить, — выдал я, не сдержавшись.

— Чего опять? — насторожился Андрей.

Я его вопрос проигнорировал, перешёл сразу к сути:

— Смотрите, пацаны! Стрелки с братвой Немцова не было. Никто никуда не ездил, никто никого не запинывал. И блатные к нам не подкатывали. Никаких разборок, короче. А что там у меня с ним случилось — вы не в курсе.

— Да что такое?

— Ничего такого. Грохнули его вчера.

Рома чуть кефиром не подавился.

— Кто?

— Хер знает. Мусора мне дело шьют. С утра мозги выносили, только отпустили.

Посыпались вопросы, но я особо в детали вдаваться не стал, лишь повторил своё предупреждение.

— И что теперь? — спросил Фролов.

Я пожал плечами.

— Поговорю с уродом, который на меня ментов навёл, а там видно будет.

— Сходить с тобой?

— Не, лучше с глазу на глаз пообщаюсь. Всё, побегу.

Я попрощался со всеми и двинулся к остановке, но меня тут же окликнул Андрей.

— Серый, погодь! — Он подошёл и уточнил: — А Влад не прикроет?

— Так Влад меня из ментовки и выдернул. Но дальше — всё, дальше — сам.

— Может, всё же сходить с тобой?

— Ты, давай, делами занимайся. Сам справлюсь.

К остановке как раз подъехал троллейбус восьмого маршрута, я ускорился и заскочил в заднюю дверь. На прощанье отсалютовал приятелю и покатил прочь, через три остановки вышел, двинулся к новостройкам, теснившим двухэтажные бараки. Нужный адрес отыскал без всякого труда, но на звонок в дверь никто не отозвался: ни самого Стёпы, ни его родственников дома не оказалось.

Я уселся на ступеньки, посидел так минут пятнадцать, обдумывая ситуацию, в которую угораздило вляпаться, и не сумел обнаружить во всём этом кромешном мраке ни единого лучика света. В камеру не заперли, разве что, но за этим дело не станет.

От ясного осознания этого аж подташнивать начало.

Впрочем, скорее мутило меня из-за пропущенного обеда, и я не выдержал, спустился во двор, дошёл до киоска на остановке и сунул в окошко три мятые сотни, попросил дать «Марс» и баночку «Кока-Колы». Всей сдачи вышло три мятых десятки с дедушкой Лениным — и, если разобраться, на потраченную сумму я мог несколько дней обедать в студенческой столовой, но сейчас нестерпимо хотелось сладкого. Сразу распаковал шоколадный батончик, откусил и двинулся в обратный путь.

По пути попалась телефонная будка с чудом уцелевшим в наши лихие времена аппаратом, набрал домашний номер, а затем и номер хозблока, но трубку не сняли ни там, ни там; поговорить с дядькой не вышло. А вот Зинке я звонить не стал. Ну в самом деле — а что ей скажу? Нечего ей пока сказать, увы.

Вернувшись в подъезд, я опять расположился на ступеньках, потянул за язычок, вскрывая банку, хлебнул. Когда заморил червяка, снова позвонил в квартиру и снова ответа не последовало. Стал ждать.

Стёпа появился только через час. Вышел из лифта, двинулся к двери, на ходу доставая ключи, тут я его и окликнул:

— Ну и на хера ты меня ментам сдал?

Паренёк резко обернулся и дёрнулся, но тут же замер на месте. Я чуть повёл стволом револьвера, и он сдвинулся на середину лестничной площадки.

— Серый, ты чего?! Это не я!

Я не поверил, но от обвинений воздержался и спросил:

— Йосика кто завалил?

— А не вы?

— Не мы.

Стёпа растерянно пожал плечами.

— Не знаю.

Я тяжело вздохнул и перескочил на другую тему:

— Что за блатных он на стрелку подтянул?

— Не знаю…

— Лучше не зли меня, Стёпа!

— Серьёзно! Он сам с ними общался! — заявил боксёр. — Слышал только, у старшего погоняло Дрозд.

— Это который только откинулся?

— Ага.

С такими вводными отыскать уголовника представлялось задачей вполне посильной, и я перескочил на другую тему.

— Что они после стрелки решили? Собирались нас и дальше прессовать?

— Не, — замотал Стёпа головой. — Съехали с темы. Сказали, что на разборки с мужиками не подписывались.

И всё же Зинку попытались затащить в машину. Йосик к этому моменту был уже мёртв, так, может, его завалили, чтобы под ногами не путался? Блатные решили наехать на нас самостоятельно?

Я задал ещё несколько уточняющих вопросов об уголовниках, но Стёпа лишь мямлил нечто невразумительное и ничего конкретного на этот счёт сообщить не смог.