Лёгкие угрызения совести я подавил без всякого труда, просто не до самокопания было.

— Идём! — позвал Андрея к стоявшей у дебаркадера «волге» отпер багажник и достал из него завёрнутый в наволочку обрез, после указал на патроны: — Забирай!

— Так что ты решил? — уточнил Фролов.

— Ничего не решил. Не дави на меня, Дюша! — отмахнулся я. — Дай всё обмозговать!

Я вернулся в дежурку, где уже устроился на диванчике в обнимку с переодевшейся в чистую одежду женой Юрий Тимурович. Прижимал к себе супругу директор так, будто боялся, что её у него заберут, а та вцепилась в него, как если бы опасалась того же самого; мне аж не по себе стало.

— Ваши ключи.

— Да-да…

И тут же на меня нацелился вышагивавший от стены к стене Борис Ефимович.

— Ну так что? Как действовать будем?

«Сговорились вы все, что ли?» — тоскливо подумалось мне, но впадать в уныние я не стал и предложил на выбор директору НИИ два варианта решения проблемы:

— Мы либо привлекаем милицию, либо отдаём выкуп.

Юрий Тимурович и слова сказать не успел, прижимавшаяся к нему жена почти выкрикнула:

— Отдай им всё! Отдай деньги, отдай акции! Пусть только оставят нас в покое!

Сам директор так горячиться не стал.

— Без милиции дело не решить?

Я покачал головой. Дядя Петя прокашлялся и заявил:

— Мы частное охранное предприятие, у нас нет полномочий…

— Да отдай ты их! Отдай эти проклятые акции! — выкрикнула Зенцова. — Всё из-за них! Из-за этого твоего института! Ждал, тянул! Мы давно могли в Германию уехать! Ничего бы этого не случилось!

— Мы уедем, — враз севшим голосом пообещал жене Юрий Тимурович. — Очень скоро уедем. Всё уже решено, документы на выходе… — Он на миг отвлёкся и носком ботинка передвинул мне сумку. — Возьмите, Сергей, там всё. Только избавьте нас от этих чудовищ!

Избавить от чудовищ? Формулировка мне понравилась, и я пообещал:

— Избавлю, не сомневайтесь. — Борис Ефимович встрепенулся, тогда уверил и его: — Я обо всём позабочусь!

Спортивная сумка оказалась увесистой. Я поднял её с пола, выставил на стол, вжикнул молнией. Внутри обнаружились стопки кое-как уложенных акций и пачки денег. Плата за избавление от проблем показалась мне вполне достойной, я немного поколебался, но всё же спросил у Зинкиного папеньки:

— Триста тысяч из кассы института?

Борис Ефимович вытер вспотевшее лицо платком и кивнул.

— Да.

Я достал шесть пачек пятисотрублёвых банкнот, кинул их на стол.

— Верните.

— А как же выкуп? — всполошился директор. — Они требовали миллион!

— Ситуация изменилась, выбью скидку, — пообещал я, и тут задребезжал телефонный аппарат.

Я вздрогнул, но сразу взял себя в руки и поднял трубку.

— Слушаю!

— Где моя тачка, сучонок?! Не вернёшь, я тебя на британский флаг порву! Ты понял?

Неуравновешенное состояние собеседника было мне сейчас только на руку, но лишь до определённого предела, поэтому хамить в ответ я не стал и потребовал:

— Полегче, уважаемый!

Какое-то время сквозь лёгкий треск помех пробивалось только шумное дыхание, затем прозвучала очередная угроза:

— Не вернёте машину, всех вас уроем!

— Гарик, так понимаю?

— Для тебя Игорь Семёнович!

— Так вот, Игорь Семёнович, машину мы вернём! — быстро сказал я. — И машину вернём, и выкуп. Деньги, акции, как договаривались. Зенцов готов заплатить, если вы составите его в покое. Оставите?

Вновь сиплое дыхание, потом уже не зло, а с лёгким намёком на веселье у меня спросили:

— И к чему тогда кипеш наводить было? Чего сразу не забашляли?

— Теперь не кинете, теперь мы ситуацию контролируем. И ответку, если что, на полную врубим. Сразу предупреждаю: на завхоза даже не думайте наезжать. Ничего вам от него не обломится. Это ясно?

— Обсудим, — заявил в ответ сиплый. — Всё решаемо.

У меня аж по спине холодок от его слов пробежал.

— В семь, — сказал я, — позвоню и назову время и место встречи.

— Не пойдёт! Место выберем мы!

— Да сейчас! — оскалился я. — Тачка, деньги, акции — это всё вам надо. Встретимся на нейтральной территории, там всё и обсудим. Сегодня вечером в городе. Позвоню и назову место.

— Меня по этому номеру не будет. Сам наберу.

В трубке зазвучали короткие гудки, и я опустил её на рычажки. Оглядел собравшихся и заставил себя улыбнуться.

— Сегодня вечером!

В дежурке я задерживаться не стал, подхватил сумку и вышел в коридор. Дядя Петя выскочил следом.

— Стоять! — прикрикнул он на меня и уже куда тише буквально прошипел: — Ты чего это удумал, паразит?

— В смысле?

Дядька оглянулся на оставшуюся чуть приоткрытой дверь и подступил вплотную.

— А чего непонятного, Серёжа? То нас просишь прикрыть от бандитов, то сам на амбразуру грудью ложишься! Прикарманить выкуп решил? Так это без последствий не останется!

Я вздохнул и ничего отрицать не стал.

— Из этих денег ментам заплачу, они прикроют.

Дядя Петя покачал головой.

— Рискуешь!

— Если сейчас бандитов не прогнём, они Борю насухо выдоят. И вы со своими двухстволками их не напугаете, а вот омоновцы запросто жути нагонят. А один раз отобьёмся, больше уже не полезут!

Врал я складно, и дядька немного успокоился.

— Не кинут тебя менты? — лишь уточнил он.

— Не кинут, — заявил я и поспешил в мастерскую Фролова.

Андрей уже запрятал куда-то дробовик и слонялся там без дела. При моём появлении он сразу спросил:

— Ну? Что решил?

— Не здесь, — заявил я в ответ. — Поехали, обсудим. «Буханка» у тебя на ходу или опять движок перебирают?

— На ходу.

Фролов схватил пуховик и поспешил вслед за мной. И только когда мы уже выехали со двора, повторил вопрос:

— Так что?

— Будем мочить, — заявил я и распорядился: — Давай ко мне в гараж.

В гараже я первым делом включил свет, потом кинул сумку на верстак и начал вытаскивать из неё пачки денег.

— Короче, так: тачка — тебе, акции — мне, бабки поровну.

Андрей встал рядом и спросил:

— Выкуп, что ли?

Я криво ухмыльнулся.

— Ага, вот и расплатимся.

— И сколько тут?

— Семьсот тысяч. Плюс сто пятьдесят я тебе уже отдал. Итого по четыреста двадцать пять на брата. Нормально?

Фролов кивнул.

— Спрашиваешь! Хоть оборотка появится! — Он сделал глубокий вдох и спросил: — Какой план?

Я вздохнул.

— В семь позвонят, я место встречи озвучу. Думаю, их на турбазу института вытащить. Они тогда точно ничего не заподозрят.

— Это где вообще? — уточнил Андрей, а после моих пояснений заявил: — Поехали, на месте осмотримся. И калаш доставай, надо опробовать.

— Как ты его опробуешь?

— За городом стрельну в леске пару раз. Да не парься, так заныкаем — даже если шмонать станут, не найдут. Дядя Вова специально тайник сделал.

Автомат и помповое ружьё я хранил не в гараже, а на крыше, под шифером. Пришлось повозиться, доставая, зато в случае обыска ничего бы не нашли и мне статью не пришили. Патронов к «калашу» было два рожка, ещё от случая к случаю я насобирал два десятка двенадцатого калибра с картечью. Плюс сколько-то сегодня подрезали. Нормально. Нам войну не устраивать.

Предложенное мной место Фролову приглянулось.

— Дорога узкая, быстро не поедут, — заявил он, оглядевшись. — Пропустим их, пусть помёрзнут, понервничают. А на обратном пути хлопнем. Заодно, если они какую подлянку задумают, всё заранее вскроется. И не у базы валить будем, чтобы к нам следы не привели, а до поворота на неё. Никто и не поймёт, куда они ехали. — Андрей походил вдоль обочины и указал на кусты. — Ты вон там под деревьями заляжешь, я по ходу движения позицию займу и чуток в стороне. Вон на том пригорке, наверное. На мне лобовуха и правая сторона, на тебе левый борт и если кто сзади укрыться успеет.

От дороги до кустов было метров двадцать, для ружья — не расстояние, и я кивнул.