Майер едва успел на последний рейс до Венеции, более получаса простояв в чудовищной пробке, образовавшейся на одном из римских перекрестков. В городе назревала паника. Невзирая на льющий с неба дождь со снегом, по тротуарам бродили какие-то чокнутые сектанты, облаченные в импровизированные рясы и размахивающие мокрыми, наспех намалеванными плакатами: «Покайтесь, братья и сестры, грядет конец света!» На некоторую часть бездельничающей, обколотой и экзальтированной молодежи подобные призывы действовали гипнотически. Именно троица таких вот невменяемых придурков, пьяных до изумления, и врезалась в столб на подъездной трассе к площади Сан-Джованни ин Лютеране, значительно нарушив график движения, выработанный Майером. «Кажется, вот этого длинноволосого парня я видел в «Буше», – мрачно размышлял Конрад, нетерпеливо постукивая по рулю своего «Ягуара» и пытаясь сдержать закипающий гнев. – Допился, урод!» Залитого кровью пострадавшего грузили в фургон «скорой помощи», а он при этом еще и размахивал руками, бурно распевая какой-то религиозный гимн. «Ну, поет – значит, выживет!» – саркастически хмыкнул Майер, провожая глазами травмированного дебошира. Наконец сотрудникам транспортной службы удалось навести порядок, и рыцарь смог продолжить путь к аэропорту, надеясь все-таки успеть на самолет. Но примерно через квартал он, выпучив глаза от недоверия, наблюдал невероятное зрелище – банда подростков человек в тридцать-сорок увлеченно громила бейсбольными битами стеклянную витрину крупного магазина бытовой техники, внаглую вытаскивая телевизоры и ДВД-проигрыватели. Конрад выругался. Вдалеке уже раздавались пронзительные трели полицейских сирен, спешащих к месту происшествия. Но мародеры и не думали отступать.
– О, черт! – возмутился Майер, приметив стволы, замелькавшие в руках у погромщиков. – Еще только этого мне не хватало, сейчас здесь станет по-настоящему жарко! – он плюнул на правила и проехал по тротуару, торопясь как можно скорее покинуть неблагополучный квартал. Но и в других частях города ситуация складывалась ничуть не лучше.
– Рим сошел с ума! – сквозь зубы рычал Конрад, выжимая из машины максимальную скорость. – Весь этот проклятый мир сошел с ума!
Дворники «Ягуара» уже не цспевали очищать лобовое стекло. Мокрый снег залеплял фары. Ведущее к аэропорту Леонардо да Винчи шоссе утопало во мраке, резко нарушаемом огнями неожиданно выпрыгивающих навстречу автомобилей. Машину поминутно заносило на скользком асфальте, сплошь покрытом невообразимой мешаниной из снега, воды и грязи. Вервольф едва справлялся с управлением любимого «Ягуара», прежде никогда не попадавшего в подобные переделки, и усиленно костерил самого себя, почему-то не выбравшего подходящий рейс в аэропортах Урбе или Чьямпино, расположенных значительно ближе к его дому. Ответ оказался прост. Самолет, вылетающий из «Леонардо да Винчи», стал не только ближайшим но, как выяснилось впоследствии, последним рейсом до Венеции. Конрад торопливо загнал машину на платную стоянку, подхватил сумку с теплыми вещами и заспешил к огромному, сияющему мощными прожекторами зданию аэровокзала. До вылета оставалось десять минут. Вервольф успел вовремя. Удобно устроившись в салоне первого класса, он облегченно вздохнул и учтиво познакомился с очаровательной стюардессой, попросив у нее дополнительную подушку и рюмку рома с оливками. Ему не мешало успокоить нервы, порядком потрепанные трудной дорогой до аэропорта, да и хотелось выспаться впрок. К его удивлению салон оказался практически пуст, и не очень-то перегруженная работой блондинка-стюардесса была совсем не прочь поболтать с таким симпатичным пассажиром. Она принесла Конраду рюмку «Баккарди» и завлекающе улыбнулась, хлопая густо намазанными ресницами.
– Синьор, вам требуется что-то еще?
– Ваше постоянное внимание, Мария! – Майер галантно поцеловал наманикюренную ручку девушки, прочитав имя на прикрепленном к форме бейджике.
Стюардесса поощрительно зарделась.
– Это моя работа!
– Почему в аэробусе так много свободных мест? – спросил Конрад, подозрительно разглядывая почти пустой ряд кресел.
Блондинка замялась.
– Компания не разрешает нам разбалтывать засекреченную информацию!
Майер состроил умильное лицо, достал из бумажника крупную купюру и засунул ее в нагрудный карманчик на щегольском жилете стюардессы, заодно нежно прикоснувшись к пышной груди, туго обтянутой вишневой материей. Мария обрадованно улыбнулась.
– Вы только меня не выдавайте! – кокетливо попросила она.
Майер изобразил пальцами короткий шутливый жест – удавлюсь, но не выдам.
Девушка игриво рассмеялась и склонилась к его уху.
– Все рейсы отменены! – она сделала большие глаза. – Не именно в Венецию, а вообще – все! Погода стоит нелетная. Но нашему первому пилоту потребовалось срочно попасть в Венецию, у него там жена рожает. А поскольку начальник аэропорта его тесть, то… – она насмешливо фыркнула. – Блат и родственные связи – великая сила, пусть и в нарушение всех инструкций. Приготовьтесь, потрясет нас изрядно! – и Мария пошла вдоль по проходу, вызывающе виляя бедрами в расчете на внимание Конрада. Но Майеру стало не до девицы. «Повезло! – почти поверив в сопутствующую ему удачу решил он, опуская голову на подушку и устало закрывая глаза. – Не гнал бы так машину, вообще бы не успел на самолет и застрял бы в Риме до наступления конца света! – он мысленно хмыкнул, удивляясь столь странной ассоциации, пришедшей к нему невесть откуда. – Неужели эта непогода предвещает что-то страшное? – в тот же миг нос самолета провалился вниз, очевидно, попав в воздушную яму. Желудок Конрада взбунтовался, стремясь вытолкнуть из себя ром и оливки. – А точно ли мне повезло? – скептично подумал вервольф, поспешно сглатывая горькую слюну. – Ну, впрочем, это выяснится после посадки, если мы не разобьемся раньше!» – и из чистого упрямства он заказал второй бокал спиртного.
Конрад стянул с головы надоевшую мокрую шапку и приложил ладони к горячей керамической чашке с кофе. Напиток оказался обжигающим. Верфольф сначала с сомнением посмотрел на рюмку с коньяком, взвешивая – а резонно ли выливать благородный «Мартель» в крутой кипяток, и как эта процедура может отразиться на вкусовых качествах самого коньяка? Но потом он решил не возиться и практически залпом проглотил все пятьдесят граммов ароматной жидкости, имевшей приятный цвет жженого сахара. Огненный, маслянисто обволакивающий комок медленно прокатился по пищеводу и камнем ухнул в желудок, взорвавшись там праздничным фейерверком мгновенно согревающих брызг. Жуткий холод, до этого момента беспощадно терзавший все тело рыцаря, немного отступил. Конрад расслабился, вольготно закинул обутые в высокие ботинки ноги на соседний стул и с интересом осмотрелся. Ничего особенного – обычный кафетерий средней степени паршивости, а точнее – банальная забегаловка. Правда, не без знаменитого венецианского колорита – по стенам развешаны пестрые маски, изображающие обязательных участников карнавального шествия: важного Дотторе, шебутного Арлекина, красотку Коломбину, унылого Носарио и еще кого-то, чье имя вервольф давно запамятовал. За столиком напротив прикорнула неопрятная, расплывшаяся личность неопределенного пола, по уши укутанная в клетчатый красный шарф и мрачно уткнувшаяся в полупустую пивную кружку. У стойки бара грациозно примостились две малолетние красотки, соблазняюще посматривающие на Конрада из-под завесы пушистых пергидролевых кудрей. Да еще хлопочет в углу официантка, передавшая на кухню заказ на облюбованную рыцарем пиццу с копченой колбасой. За окном, на улице – ни души, лишь мокрый снег лепит в стекло, да глухо ревет распоясавшийся ветер. Девицы опять искоса взглянули в сторону Конрада, сблизили крашеные головки и тихонько зашушукались. «Странно, – обеспокоенно подумал вервольф, все пристальнее вглядываясь в стройные девичьи фигурки. – Выглядят обе малышки от силы лет на шестнадцать. Таким давно уже полагается третий сон дома досматривать в обнимку с плюшевыми мишками и зайками. И о чем только думают их роди…» – и тут холодная волна интуитивного предчувствия опасности внезапно обдала его спину, разом сменив расслабленность на привычную настороженную собранность. Потому что одна из девиц неосторожно стрельнула случайным взглядом, и Майер увидел нечеловечески красный глаз, пылающий, словно раскаленный уголь. Стараясь не подавать виду, что он заметил промах твари, рыцарь медленно и незаметно вытянул из ножен острый охотничий нож и положил его рядом, за бедро. Он немного напрягся, гадая, что следует предпринять дальше, как вдруг события начали разворачиваться с невероятной скоростью, совершенно не оставляя времени на размышления…