Радислава подалась вперед, чутко навострив уши, и прислушалась, едва не вывалившись из-под прикрытия спасительных зарослей. Болтавшаяся на спине квиддера съехала на бок. Звериный слух позволял оборотничке отчетливо слышать, как в комнате орудуют дознатчики, переговариваясь между собой. Вовремя же они ретировались! Минута промедления, и уже можно было бы сушить сухари.

– Поздравляю, – буркнула она, отползая обратно в глубь. – Нас обвиняют в убийстве! Меня – как исполнителя, тебя – как подстрекателя.

Виктор поморщился. Чего-то такого он и ожидал. Вот уж «тихое задание»! Вляпались по самое не хочу… Диметрий сидел, отрешенно привалившись к стволу, обхватив руками колени.

– Может, проще вылезти и объясниться с дознатчиками? – задумчиво пробормотал байкер. – В конце концов, у нас есть свидетель, а эксперт очень скоро установит, что рану не мог нанести оборотень…

– Почему-то я сомневаюсь, чтобы они поверили мальчишке, – фыркнула Радислава. – Скорее решат, что мы его запугали. А если мы сами поднесемся им на блюдечке, не думаю, что они станут напрягать эксперта… И вообще в твоем возрасте уже пора отринуть наивность и обрести здравый смысл.

– То есть выпасть из детства и впасть в маразм? – саркастически осведомился Виктор. – Извини, но нет… Меня мое душевное состояние вполне устраивает.

– Хорошо, – быстро согласилась оборотничка. – Иди сдавайся. А я тут посижу посмотрю.

Виктор со вздохом завозился, намереваясь выбраться наружу.

– Эй, ты чего! Я же пошутила! – испуганно вцепилась в него Радислава.

– Я вообще-то намеревался убраться отсюда подальше, а то вдруг им придет в голову обыскать двор. А ты что подумала? – ухмыльнулся байкер.

Менестрель облегченно перевела дух, от души треснула любимого по шее и осторожно высунулась из зарослей сирени.

– Когда окажемся в безопасности, напомни, чтобы я тебя убила, – буркнула она, вылезая из кустов.

– Обязательно, – услужливо пообещал байкер. – Только, чур, со страстным удушением в жарких объятиях, но без когтей. А то Эрику уже надоело залечивать мне спину…

Диметрий сдавленно хихикнул. Оборотничка мысленно прикинула, не треснуть ли по шее и его чисто в воспитательных целях, но решила пощадить. Вот годика через два мальчишка уже так просто не отделается…

Притаившись у глухой стены, его благочестие брат Юлиан наблюдал, как интимно заколыхались густые заросли сирени и оттуда выбрались всклокоченные дипломаты вместе с мальчишкой-послушником. Настороженно озираясь, троица тихонько переговаривалась, наверное, решая, что делать дальше. Иезуит вскинул руку с пистолетом и прищурился, выбирая цель: точно не подросток – он нужен ему живым; мужчина или оборотень? Кажется, их связывают довольно близкие отношения – кого бы ни выбрал, не прогадает. Но оборотень опаснее. Значит… Тонкий костлявый палец беззвучно взвел курок, вороненое дуло сместилось чуть левее и теперь глядело точно между лопаток самоуверенной нечисти.

– Вон они! – упреждающий вопль разорвал тишину.

От неожиданности дернулись все четверо: дипломаты, мальчишка и брат Юлиан.

Грохнул выстрел. Оборотничка вскрикнула и стала оседать на землю. Черноволосый успел подхватить ее и рванулся в противоположную сторону вслед за послушником. Мальчишка, словно заяц, припустил в сторону кладбища. За ними, ругаясь на чем свет стоит, бросились двое служителей закона, некстати нарисовавшиеся на месте событий. Брат Юлиан в сердцах произнес несколько слов, совсем не положенных благочестивому служителю церкви, и опустил уже ненужное оружие. Попасть-то он в оборотня попал, да только не туда, куда целился. И пуля прошла навылет, о чем красноречиво свидетельствовал ствол одного близко растущего дерева, взорвавшийся щепой пополам с мелкими серебряными занозами, когда в него вонзился смертоносный кусочек металла.

– Э? Куда они делись? – раздалось рядом с буйно разросшимся жасмином, скрывавшим часть стены и вход в склеп.

– Да вестимо куда – вон дальше дыра в ограде. Эх ты, черепаха! Вернемся в управление, будешь у меня нормативы по бегу до посинения сдавать!..

Шаги и голоса постепенно затихли.

Виктор наконец перевел дух и откинулся к шершавой стене. Случайно ли, нет ли, но Диметрий привел их к тому же злополучному склепу, где вчера ночью дипломатов запер иезуит. Вообще-то мальчишка стремился к дыре в заборе, но до нее они никак не успевали. Пришлось импровизировать на бегу. Байкер едва сумел отодвинуть плиту настолько, чтобы протиснуться в склеп. Как он умудрился задвинуть ее обратно, для него до сих пор оставалось загадкой. И теперь все, что им предстояло сделать, – это повторить вчерашний путь в подземелье… Да еще надеяться на эффект дежавю, а точнее, на повторную помощь блондинистого библиотекаря. Но сейчас до этого еще далеко, ведь достойный оружейник специального отдела при Дипломатическом корпусе сидел на ступенях, прижимая к себе тихонько всхлипывающую подругу, а Диметрий озабоченно таращился на них, не зная, чем помочь. Немного придя в себя, Радислава со стоном завозилась у Виктора на коленях.

– Ш-ш-ш, мышка, тихо-тихо… – Он все еще не решался отпустить ее. Кажется, теперь он понял, что чувствовала менестрелька, увидев его после приснопамятного завала в инквизиции. Господи, ее же сейчас чуть не убили! Повезло – пуля прошла под ключицей навылет, задев только мышцы. А если бы не тот дурацкий окрик…

– Она умрет, да? – жалобно осведомился Диметрий.

Виктор смерил мальчишку мрачным взглядом, понимая, что если бы не случайность, оборотничка была бы уже мертва.

– Не дождетесь, – глухо простонала Радислава, чуть отстраняясь от байкера. По телу разлилась предательская слабость, перед глазами плыло. Сейчас она не может бросить на регенерацию все силы, как делала это раньше, придется помучиться дольше обычного. Но кровь все же удалось остановить.

– Радочка, мышка моя… – Виктор осторожно убрал упавшие ей на лицо волосы. – Как ты, малыш?

Радислава теснее прижалась к его груди. Сейчас ей очень хотелось поддаться минутной слабости, отпустить собранную в кулак волю и позволить организму действовать на свое усмотрение, например, отправиться в обморок. Но вместо этого…

– Поминок не будет, – ворчливо фыркнула она. – Так просто ты от меня не отделаешься!

– Хвала великому Элвису! Раз твой юмор не пострадал, значит, все в порядке, – усмехнулся Виктор, поднимаясь со ступеней и ставя менестрельку на ноги. – Как насчет еще одного безумного чаепития?

Существует ли на свете бедствие страшнее, чем разгневанная женщина? После некоторого раздумья и неопровержимых фактов, а главное, в силу личного опыта белобрысый андрогин пришел к выводу, что страшнее разгневанной женщины может быть только разгневанная женщина, страдающая параноидальной педантичностью. А уж если она при этом еще и не чужда магии… В общем, от позорного бегства под кровать Жози удерживали лишь мысль о том, что он скоро покинет стены библиотеки, и телекинетический захват, приподнявший его над полом на добрую пядь. Андрогин тоскливо всхлипнул, чувствуя, как магическая петля на шее чуть сжалась и воздух стал проталкиваться в легкие еще хуже.

Госпожа хранительница Лоренсия Скрипто находилась в состоянии неконтролируемой ярости. Она ожидала от ненормального библиотекаря любой возможной глупости, но впустить в святая святых чужаков?! А потом (о великий экслибрис!) еще и выпустить их обратно! Такого вопиющего нарушения правил она даже представить себе не могла. Пронзительный оправдательный вопль приподнятого над полом Жози: «Они такие няшки!» переполнил чашу ярости магички, и теперь андрогин мог только нечленораздельно хрипеть, силясь послабить пальцами магическую петлю, сдавившую ему кадык. Перед глазами у Жози стремительно темнело, а в ускользающем сознании тоскливо проносились мысли о том, что он не выставил по порядку индийский эпос и не протер касторовым маслом кожаные переплеты…