До его гаснущего разума еще успели долететь какой-то приглушенный свист, глухой стук и звук падения тела, а дальнейшим уделом несчастного библиотекаря стали холодный жесткий пол и темнота…

Знакомая дубовая дверь вынырнула из темноты, очерченная узкой каймой пробивавшегося света. Радислава, не скрывая облегчения, окончательно повисла на руке байкера, не в силах стоять самостоятельно. От того, чтобы ее несли, она категорически отказалась – из всей троицы оборотничка оказалась единственной, кто видел в темноте. Виктор бесцеремонно дернул за тяжелое кольцо. Дверь на удивление легко поддалась.

– Надо же, – недоуменно пробормотал он, вступая в знакомую залу, – нас, кажется, ждут к обеду. Кхм… – Фееричная картина болтавшегося над полом Жози, хрипящего в магической петле, заставила остановиться на пороге.

Сухощавая остроносая тетка средних лет, вскинув руку, сжимала телекинетический захват на шее бедного андрогина с явным намерением его придушить. Она настолько увлеклась этим полезным занятием, что ничего вокруг не замечала. Мгновенно оценив ситуацию, байкер схватил первое, что подвернулось под руку, и швырнул в разъяренную дамочку. Переплетенный в ягнячью кожу миниатюрный, но увесистый томик стихов Катулла метко тюкнул магичку в висок, прекратив ее дальнейшие измывательства над многострадальным библиотекарем. Жози, тетка и Катулл свалились на пол и остались недвижимы…

– Прав был наш книжный архонт, утверждая, что словом можно ранить, а словарем – убить, – довольно осклабился Виктор, проходя через комнату к распростертым на полу телам…

Тьма перестала пульсировать перед глазами, а воздух хоть и с трудом, но проталкивался в легкие сквозь пострадавшее горло. Гортань нещадно саднило, каменный пол холодил бок.

– Любимая, может, повременишь с обмороком – бесчувственных тел здесь и так достаточно, – как сквозь вату долетел до Жози хрипловатый, насмешливый мужской голос.

– Только ради общего дела, милый. – Низкий женский голос звучал вяло и глуховато, будто его обладательница смертельно устала, что, впрочем, вполне соответствовало истине.

– Эй, парень, очнись! – Чья-то жесткая ладонь бесцеремонно встряхнула андрогина за плечо.

Блондин со стоном открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд в одной точке, и сел.

– О-о-о, – невольно вырвалось у него, когда он узнал в своих спасителях давешних неурочных гостей. – Избавители, благодетели!.. – Блондин в едином порыве попытался обнять и байкера, и оборотничку.

Но Радислава вовремя отстранилась, и он повис на Викторе. Мужчина поспешил отцепить библиотекаря от себя, брезгливо кривясь. Озадаченно воззрился на магичку, по-прежнему лежащую без сознания. Проверил пульс – нет, точно без сознания.

– Ее надо связать! – патетично взвизгнул Жози, принимаясь бестолково метаться по комнате.

– Зачем? – не понял Диметрий, с легким удивлением рассматривая странного юношу.

Андрогин тем временем сдернул с кровати простыню и принялся рвать ее на полосы.

– Затем, что она очнется и всех нас поубивает! – мрачно констатировал Виктор, угадав ход мыслей библиотекаря, и забрал у него получившийся ворох ленточек.

– Ты прав, кися моя, – вздохнул Жози, воззрившись на байкера с благодарным обожанием и помогая тому связать госпожу хранительницу.

Оружейнику оставалось только диву даваться, глядя на то, как виртуозно андрогин вяжет путы на ногах и сооружает кляп. Заметив его взгляд, блондин залился смущенным румянцем.

– «Трактат об искусстве узлов», шестая полка, северный стеллаж, страница сто восемь, – словно оправдываясь, произнес он, снимая с Лоренсии покрытый рунами медальон. – А вообще-то я пацифист, мейк лов, нот уо [179] и все такое…

– Спирт есть? – прервал его излияния Виктор, усаживая Радиславу в кресло и осторожно снимая с нее куртку. Майка прикипела к ране, и пришлось взрезать ткань ножом.

Жози, метавшийся по комнате с матерчатой сумкой на одной лямке и время от времени что-то выдергивавший с полок, ошеломленно застыл возле очередного стеллажа:

– Миль пардон, но кися моя, ты не находишь, что праздновать рановато?!

– Рану промыть, дубина стоеросовая!

На столик перед креслом бухнулась темная квадратная бутылка гномьего самогона, и андрогин продолжил свои поспешные сборы, пихая в сумку вперемешку книги, одежду и отчаянно верещащую крысу. До Виктора время от времени доносилось: «Еще эту возьму, у нее обложка гламурная. Ах, какие застежечки…»

Оборотничка, сцепив зубы, стоически терпела, пока байкер перевязывал ее остатками простыни. Жози возник за спинкой кресла и принялся их поторапливать:

– Кися моя, пошевеливайся! Время – деньги! А в нашем случае – еще и жизнь. Ну же, лапусечки мои, быстрее! Иначе будут нам полные бабасики!

– Жозик, либо объясни, что за лажа с тобой приключилась, либо заткнись и не мельтеши! – повелительно рыкнул байкер, закрепляя повязку на плече оборотнички.

Андрогин обиженно замолчал, затем хлопнул себя по лбу и кинулся запирать двери, через которые вошли дипломаты. Тяжелый ключ он педантично повесил на гвоздь. Увидев, что нежданно свалившаяся ему на голову троица готова двигаться дальше, блондин рванулся к порталу, взмахом руки призывая всех следовать за собой, но запнулся на полпути и снова кинулся в комнату.

– Забыл! – взвизгнул он. – Гламурную няшку забыл! – Выдернув из тайника футляр с таинственным пергаментом, поспешил к порталу. – Красотулечка! – верещал он, на ходу любуясь медным цилиндром с шишечками на концах. – Ведь правда же, кися моя?

– Правда, – буркнул оружейник, отстраняя от себя футляр, который Жози сунул ему под нос. – Свалим мы отсюда наконец?!

– Конечно-конечно… – Жози активировал забранный у Лоренсии артефакт, и портал полыхнул ярким светом, мигом выбросив странную компанию на площадь перед Зимним дворцом.

Пока они блуждали по подземелью, на улице распогодилось. Легкий ветерок разорвал серую пелену на мелкие пушистые клочки, открыв лазоревое небо и ясное солнце, спешащее побаловать жителей Петербурга последним летним теплом. Жози блаженно зажмурился, подставляя солнечным лучам бледные щеки.

– O, мадре мия! Восемь лет… Восемь лет без солнца! У кого-нибудь есть крем для загара?! Мне срочно нужно на пляж! Эй, ребята, вы куда?! – Пока он восхищался прелестями августовского солнца и млел под теплыми лучами, остальные успели уже довольно далеко отойти от места прибытия.

– Мы? Мы на Марсово поле, а ты – куда хочешь, – откликнулся Виктор, надеясь, что сумасшедший библиотекарь наконец-то от них отстанет.

– Да? – как-то сразу погрустнел Жози. – Ну ладно, мне в любом случае в другую сторону… – Закинув на плечо тяжелую сумку, он сгорбился и побрел к выходу с площади…

Солнце добросовестно поливало теплом и светом разноцветную плитку на Марсовом поле, некогда яркую, а теперь грязную и потускневшую. Несколько воздушных парусников стояли на приколе, один неспешно опускался на отведенную ему площадку. Тяжелая воздушная баржа разгружалась на краю поля. Однако Виктор не спешил выходить на открытое пространство, притаившись вместе с Радиславой и Диметрием в тени груза, вываленного из баржевого трюма. А затаиться было от чего. Небольшая группа с нашивками служителей закона опрашивала команду дальнего парусника, еще двое спустились с палубы золотистой сильфийской шхуны-бабочки. Едва посетители оказались на земле, прозвучал приказ отдать швартовы, и парусник начал отрываться от земли.

– Да это же «Арфа»! – возмущенно выдохнул байкер. – Снимаются с якоря! Что за невезуха!

– Сейчас, подожди… – Радислава зашарила в сумке и выудила маленькое плоское зеркальце. Поймала солнечный лучик и направила в сторону парусника. – Попробую привлечь их внимание…

– И что нам это даст? – уныло осведомился Виктор.

«Эолова арфа» поднялась еще на метр, а затем вдруг развернулась и, наращивая скорость, понеслась к барже. По левому борту парусника, погромыхивая грузиками по доскам, заполоскалась веревочная лестница.